- Зачем? Ты ж вроде говоришь, он могучий такой…
- Ну, могучий… Во-первых, он же не боец, его могучесть в другом - он с пространством умеет обращаться, всякие пути секретные отыскивать и ходить ими… А во-вторых, зачем ему вообще с темными воевать? Может, как раз время пришло ему в другое место перебираться, тут увидел как раз, что они идут… Ну, собрался да ушел по своим делам. Или даже сам по себе ушел, а они позже подгребли. Или наблюдали за ним тайно и явились только после того, как он ушел. Всякое может быть.
- Куда? - спросил я, поднимаясь по лестнице обратно. - Куда ушел? Каким путем, как? Я тоже хочу уйти, Пригоршня, куда-нибудь отсюда - не нравится мне здесь. Ладно, там вон еще помещение какое-то, давай и его изучим.
Пока напарник выбирался из подпола, я осторожно открыл очередную дверь, стоя сбоку от нее, сначала сунул внутрь ствол, потом заглянул. Оглядев комнату, позвал:
- Эй… партнер!
Он в это время чем-то скрипел позади, должно быть, пытался закрыть люк, и я повысил голос:
- Никита!
- Ну, чего надо? - откликнулся он.
- Мне? Мне ничего. Это тебе надо. Ты же оружие любишь, малыш? Вот тебе счастье привалило, сколько игрушек…
В конечном счете оказалось, что счастья в соседнем помещении не так уж много. Под оружие была отведена стойка у стены, где стояло пять слабеньких английских штурмовых винтовок «Enfield L85», две снайперки «СВД» и пара спецавтоматов «вал», которые, как я знал, Никита страстно любил за бесшумную и беспламенную стрельбу… Ну, почти бесшумную и почти беспламенную.
На нижней полке лежали три браунинга «хай пауэр», при виде которых у напарника загорелись глазки и участилось дыхание, как у девушки после первого поцелуя, - магазины, пистолетные обоймы и, в специальном длинном чехле с кожаными петлями, - полтора десятка гранат.
- Семьдесят третий тип, - объявил Пригоршня, доставая одну и взвешивая в руке. - Видишь, небольшая? Хотя там слой уже готовых осколков выложен, которые при взрыве разлетаются. Замедление у нее секунды три с половиной. Хорошая! Люблю! С собой возьмем!
- Остальное тоже с собой возьмешь? - спросил я и прошел к шкафу в дальнем конце комнаты. Там оказалась одежда: комбинезоны, куртки, несколько пар штанов, плащи. На крючках висели ремни, внизу стояла обувь, сапоги и ботинки, на верхней полке лежали головные уборы: несколько военных фуражек без кокард, каски, вязаные и клеенчатые шапочки.
Справа от шкафа были армейские ящики, в которых нашлись консервы, бутылки минеральной воды, пакеты с сухарями и аккуратные стопки спецпайков.
- Хороший у Картографа схрон, - одобрительно произнес Никита сзади, и я оглянулся. Пятнадцать гранат весят килограмма три, но он решил ни одной не оставлять, нацепил кожаную полоску на плечо, пристегнув концами к ремню спереди и сзади. - Или не его все же? Ну то есть Картограф тут точно недавно обитал, но, может, до него кто другой жил? Потому что зачем ему столько оружия? Слушай, что-то плечо опять разболелось. У тебя лекарство то осталось? Очень оно мне хорошо тогда…
- Позже, - ответил я. - Надо, чтоб время прошло между двумя уколами, а то еще сделаю тебя наркоманом. Давай поедим и переоденемся, раз тут такое богатство. А потом будем решать, что дальше делать.
Через пару часов, успев немного поспать после сытного обеда и экипироваться, мы вышли на крыльцо. Я переставил канистру на доски и пристроился сверху, а Пригоршня уселся на край настила, свесив ноги. Он таки уломал меня вколоть ему еще промедола, а под стеллажом мы нашли деревянный ящик, где лежали бинты, йод и прочее. Напарник обработал мне спину, после чего я съел еще пару таблеток пенталгина.
Пока мы находились в доме, снаружи ничего не изменилось: все та же пуховая желтая дымка вверху и внизу, такое же освещение и тишина.
- Здесь, как на той базе, - произнес Никита, задумчиво озираясь. - Чё ты тогда сказал? Будто время остановилось? - Он поглядел на часы. - Слушай, а ведь уже часов пять прошло, как мы на базу попали. Что ты молчишь?
Еще некоторое время я смотрел остановившимся взглядом себе под ноги, потом встрепенулся и сказал:
- Медведь же их сам и положил.
- Что? Кого положил?
- Тех, кого Курильщик с ним отправил. Пригоршня вылупил на меня глаза.
- Андрюха, ты что говоришь?
- По-моему, Медведь их специально через ловушки повел.
- Чтобы отделаться от них?
- Да. Он ведь этот район лучше всех изучил, сам знаешь: они с Рваным и Турком тут много шастали и на грузовике своем разъезжали. Я, конечно, не в курсе, откуда к нему сведения попали, что поле артефактов где-то возле Чернобыля, но ты вспомни - он уже больше полугода с этой идеей носится.
- Медведь на поле головой поехал, - согласился Пригоршня.
- Это само собой, но я о другом: он с чего-то взял, что оно именно где-то в районе Чернобыля. Значит, выходит, как дело было? Потеряв напарников, Медведь сам сюда опять пришел, и его чуть зомби не кончили. Но что-то он тут разведал тогда, обнаружил. И хотел за этим вернуться, но после зомби, да еще и попав в заросли ржавых волос, остался, во-первых, без ничего, во-вторых, раненый. Ему средства были нужны, чтобы к Чернобылю вновь идти, амуниция всякая, оружие. Где взять? У Курильщика, ясное дело. Но Курильщик тоже не последний болван, он навязал Медведю своих людей. А Медведь не хотел, чтобы они узнали то, что знал он. И делиться ни с кем не хотел. Тогда что? Тогда он пришел с ними со всеми к башне. Как-то заставил их дверь открыть, сам свалил… не один, возле башни лишь одного «потерял», а еще пятерых заманил на паром. Сам оттуда и сбежал. Ну а на базе военной темные пришили последнего, Горбуна. Он, получается, Медведю от них отбиться помог, а сам в ящик сыграл… Урод этот Медведь, вот что я тебе скажу.