Выбор оружия - Страница 39

Должно быть, при этом он освободил курок, потому что Никита, крякнув, начал стрелять. Пули выбили красно-коричневые фонтанчики из кучи мяса и костей, которыми стала тварь, а после рожок опустел, и все смолкло.

- Чтоб ты сдох! - с чувством сказал напарник. -

- Ты как? - спросил я, прижимая ладонь к шее и поднимаясь на колени.

- Я… - он помолчал. - Глупо, блин!

- Что?

- Глупо себя чувствую, как дурак. Идиот! Завалили камнями…

- Не сломало ничего?

- Не. - Он заворочался и принялся выбираться. - Я в него попал несколько раз, и он их не сильно швырял, так, подбрасывал только… Это что там шумит вверху?

Сунув пистолет за ремень, я задрал голову. Валуны, между которыми мы с Пригоршней соскользнули в расселину, нависали, загораживая то, что находилось выше.

Но все же не настолько, чтобы под ними можно было толком спрятаться.

Я перевел взгляд на вытянутую руку мертвого бюрера. Грохот нарастал…

- Э-э, партнер, - начал я.

Грохот, как бы это сказать, продолжал нарастать. Не прекращал. Нарастал все сильнее. Усиливался. Наращивал свое усиление.

Склон задрожал.

- Он свой предсмертный импульс вверх бросил! - рявкнул я, лихорадочно оглядываясь. Камни со всех сторон…

- Так что оно на нас сверху сейчас как… - пробормотал Никита, выбираясь из завала.

Глыбы дрожали, грохот катился к нам, приближаясь. Не сговариваясь, мы одновременно попятились, и тут над краем валунов взметнулись клубы пыли, мелкого каменного крошева.

- Берегись! - заорал Пригоршня и прыгнул назад.

Я метнулся за ним и с воплем рухнул вниз: за краем расселины склон был отвесным.

* * *

Хорошо, я не на Никиту упал, рядом, а то бы сломал ему спину. Под нами оказалась вода, край озера, вплотную подходящего к склону. Неглубокое, ниже пояса. Когда я с воплем свалился в него, напарник как раз встал на четвереньки, над поверхностью показалась широкая спина. Подняв фонтан брызг, я ушел под воду, ткнулся грудью и лицом в земляное дно, оттолкнулся от него, захлебываясь, вскочил. Пригоршня к тому времени уже выпрямился; как только я показался на глаза, он, ухватив меня за шиворот, рванулся прочь от склона. Ноги заплелись, я упал, и напарник проволок меня по поверхности несколько метров, как легкую лодочку. Потом сзади что-то словно взорвалось, озеро всколыхнулась, и высокая волна накрыла нас. Пальцы Никиты сорвались с воротника, меня бросило вперед, протащило животом по дну, вновь вынесло на поверхность.

Когда волнение успокоилось, я кое-как встал и огляделся. Последние камни еще падали: на краю озера образовался завал, булыги рушились на его вершину, скатывались в воду или застревали на склоне. Еще чуть-чуть - и быть бы мне под грудой каменюк и захлебнувшимся, и раздавленным.

Напарник длинно выругался, плюясь водой, скосил глаза на раненое плечо. Бинт размок и потемнел, но кровь не шла.

- И по нему попал, урод гадский, - жалостливо протянул Никита. - Только болеть перестало… А у тебя на шее кровь, Андрюха.

- Царапина, - ответил я. - Но глубокая. Эту воду ты сверху заметил?

- Ну да.

Озеро тянулось метров на триста, ровная гладь зеленовато-синей воды, окруженная с трех сторон пологими земляными берегами, а с четвертой - отвесным каменным склоном. Теперь, когда мы попали внутрь желто-белой кремовой дымки, она уже не так застилала взгляд; и в светлом мареве проступили очертания холмов, поле между ними, деревья, едва различимые на таком расстоянии…

- Слушай, а ведь поле засеяно вроде? - спросил Пригоршня.

- Не вижу. Ты в бинокль погляди. Он виновато ответил:

- Да я потерял его там. Он же в руках был, когда я в ту расселину соскочил, вот и выпустил с перепугу… Теперь не найти, завалило.

- А, ну и черт с ним, - сказал я. - Все равно покоцанный совсем…

- Обветшалый.

- Обветшалый, да.

Я открыл сумку, захваченную из кривого дома. Так и есть: бинты размокли и таблетки тоже. В сумке хлюпала вода. Выудив бутылочку с перекисью водорода, вытер бинтом шею, наклонив голову, полил - под ухом зашипело, запузырилось…

Пригоршня тем временем тяжело зашагал вперед, оставляя две расходящиеся волны и напоминая речной буксир. Спрятав перекись, я пошел за ним, проверяя оружие. Все намокло, будто искупался… Собственно, не «будто», а так и есть.

- Птиц вижу, - сказал напарник, не оборачиваясь. - Вон над холмом кружат.

- А людей?

- Пока нет…

Наконец добрались до берега, где разделись и выжали одежду. Пригоршня разложил оружие на поросшей куцей травкой земле и любовно обтер своими штанами, что-то ласково приговаривая, поглаживая, словно тело любовницы, то приклад, то цевье.

- Гранатам конец? - спросил я.

- Да нет, почему… Надо только чтоб просохли нормально. А вот…

Я поднял руку, и он смолк. Потом спросил шепотом:

- Чего ты?

- Только что выстрелы были, - сказал я, все еще вслушиваясь.

Мы надолго замолчали.

- Тихо, - сказал Пригоршня.

-. Теперь - да, а до того вроде так очень приглушенно… Во, опять! Он кивнул.

- Ага, теперь и я… Со стороны тех холмов. Но чё-то совсем уж тихо. Не разобрать, выстрелы сильно далеко или где-то поближе ящики с грузовика сгружают.

- Или гром.

- Может, и гром.

- Или обвал в горах на той стороне долины.

Мы начали одеваться. Прыгая на одной ноге и пытаясь попасть в штанину, напарник сказал:

- Вот мне тоже чудится, что долина это, а вокруг - такие же склоны, как тот, по которому мы вниз… Чудится, но не уверен я. Потому что не видно пока, что там, туман этот…