Выбор оружия - Страница 86

- Заметил, что там произошло, - проворчал напарник. - Теперь рассматривает, соображает, что к чему.

Мы достигли трещины с кустами; сначала Никита, потом я перелезли в нее. Стали спускаться, и тут он закричал:

- Глубже, глубже заныкайся и замри там!

Рокот винта стремительно нарастал. Трещина была неглубока, я забился в самую дальнюю ее часть, широко расставив ноги и упираясь ребрами подошв в неровные стены, одной рукой сжимая пистолет, другой держась за куст. Подо мной примерно в такой же позе замер Пригоршня.

Вертолет пронесся мимо расселины так близко, что я мог бы добросить до него камень. Волна рокота накатила на нас и схлынула.

- Полезли, пока не вернулся.

Машина появилась вновь, когда мы были уже в нижней, части расселины.

- Замри! - скомандовал напарник. На этот раз я уперся в одну стенку спиной, к другой прижал ступни. Неудобно, но кустов рядом не было, к тому же здесь трещина становилась немного шире, чем вверху. Вертолет возвращался и, судя по звуку, находился теперь значительно выше нас. Он был уже недалеко, когда под моими ступнями качнулся камень.

- Никита, пада… - начал я и не договорил, свалившись на голову напарника.

Он не удержался и рухнул туда, где трещина заканчивалась, повис, согнувшись, свесив ноги, а я, скатившись по его спине, кое-как извернулся, вцепился в полку, по которой мы добрались сюда, подтянулся…

Сквозь рокот винта треснул выстрел. Потом второй - пуля раздробила камень возле уха.

Я вылез на полку. Вертолет разворачивался, за лобовым окном маячили две круглые черные головы… Они что, оба в шлемах? Ну да, ведь дверца выломана, и внутрь бьет сильный поток ветра, особенно при поворотах… Тот, что сидел слева, до поясницы высунулся из пролома, придерживаясь за край, поднял короткий обрез и выстрелил.

Пуля ударила в склон высоко над нашими головами. Никита уже выбрался из трещины и тоже встал на полке. Мы двинулись к стенке ущелья. Вертолет развернулся лбом к склону, начал опускаться. Многоствольного пулемета на нем уже не было, остался лишь кусок погнутого металла на месте турели.

- Быстрее! - Пригоршня почти нагнал меня. - Вниз давай!

Из прозрачного колпака вновь показался человек в шлеме. Я уже понял, что это какой-то солдат, Лесник же управлял вертушкой: должно быть, кроме него и Пирсняка, никто из военных не умел этого, а капитан вряд ли собирался искать нас.

На стрелке была военная форма, широкий ремень, где висела граната, на бедре - большая светло-коричневая кобура. Теперь он сжимал не обрез, а «узи».

Автомат выстрелил одновременно с тем, как я присел, - пули ударили в стенку над головой, очередь приблизилась к плечу стоящего рядом напарника. Он вскинул «вал» и тоже выстрелил. Я уже был слишком занят, чтобы наблюдать за происходящим: когда перемахнул с полки на стену ущелья, чуть не сорвался. Успел вцепиться в трещину, качнулся, наконец нашел опору для ног и только тогда взглянул.

Вертолет, задрав нос, отлетал от склона. Солдат висел на лыже, согнувшись пополам и прижавшись к ней животом: ноги болтались с одной стороны, руки с другой.

- Попал? - выкрикнул я, сползая, лихорадочно ища опору, нащупывая трещины…

Никита перелез на стену - мне на голову посыпались камешки, - и вдруг мимо, ударив прикладом по плечу, пролетел автомат.

- А, черт! - заорал он. - Там еще пять патронов бы… Затарахтел «эфэн». Вертолет висел наискось к склону, очень медленно отлетая от него; Лесник стрелял в распахнутую дверцу. Горизонтальный ряд пуль дробно прогрохотал по камню между мной и напарником, после чего очередь смолкла.

- Ага, урод! - выкрикнул Никита. - Не можешь целиться и вертушкой управлять?!

Я прижался теменем к камню, между коленей поглядел вниз. До глыбы, на которой приютился разрушенный поселок бюреров, оставалось метров десять. Но недалеко от нас высилась гора камней, ее вершина была примерно там же, где и я сейчас. До вершины, конечно, не допрыгнуть, но можно попробовать соскочить на середину склона, скатиться по нему…

Звук работающего винта нахлынул волной - склон задрожал, у меня залязгали зубы. В потоке бьющего от вертолета воздуха затрепетала одежда и волосы на голове. Я оглянулся: машина была совсем рядом, так близко к ущелью, как позволяла длина лопастей. Из приоткрытой дверцы до поясницы высунулась массивная фигура, подняла руку с «эфэном» и прицелилась. Вертолет качнулся, накреняясь все сильнее, край размытого серого конуса, которым казался винт, задрался. В забрале черного шлема отразился выгнутый склон ущелья и две прилипшие к нему фигурки. Ствол пистолета-пулемета уставился в спину висящего надо мной Пригоршни. Я вырвал «браунинг» из-за ремня, оттолкнувшись от склона, вскинул руку, выстрелил и прыгнул.

Но не на гору камней, а на вертолет.

* * *

Плашмя рухнул на покатый бок, соскальзывая, выпустил оружие. Вертушка выровнялась, скольжение превратилось в падение, но тут Лесник схватил меня.

Почти целиком высунувшись из вертолета, он прижал к моему подбородку широкую, как лопата, пятерню, другой рукой взялся за ремень и начал давить, выгибая тело, пытаясь сломать позвоночник. Мгновение я сопротивлялся, вцепившись в его запястье, повернув голову и скосив глаза вниз, а потом обмяк.

Он нажал сильнее.

И допустил ошибку.

Потому что на лыже под днищем вертолета висело тело с гранатой на ремне.

И теперь я сумел дотянуться до нее. Я выдернул ее из кожаной петли, рванул чеку зубами, одновременно хватая край забрала из непроницаемо-черного стекла. Сдвинул. Чтобы сделать это, я был вынужден отпустить запястье Лесника. Откуда-то из-под приборной доски он выхватил нож и глубоко всадил мне в плечо. Пространство вспыхнуло, будто неподалеку от вертолета зажглось алое солнце.